Бассам ас-Саббах. Архивное фото
– Большое спасибо, господин заместитель министра иностранных дел, за уделенное время. Это большая честь и, конечно, от лица нашего агентства мы поздравляем вас с новым назначением. Позвольте мне начать с первого вопроса о Генеральной ассамблее ООН. У вас большой опыт работы в ООН. Как бы вы оценили этот год по сравнению с прошлыми годами?
– Большое спасибо за оказанную возможность и спасибо, что поздравили меня с новым назначением. Честно говоря, Генеральная ассамблея в этом году была очень важной, так как из выступлений лидеров мы видим, что большинство развивающихся стран, знаете ли, устали от западной гегемонии. И вы знаете, развивающиеся страны сейчас находятся в поиске многополярного лидерства. Поляризация со стороны американцев больше не принимается, даже со стороны европейцев. События в Африке стали ярким подтверждением этому. Что касается других аспектов, мы видели много важных дискуссий на полях Генеральной ассамблеи и по вопросу ЦУР (Цели устойчивого развития – ред.), и по вопросу финансирования, а также развития мировых событий. Здесь я могу вам сообщить, что прозвучал важный призыв к реформированию международных институтов, в основном Всемирного банка и МВФ, а также о роли развивающихся стран в этих международных институтах. Разумеется, вопрос реформирования Совета безопасности также часто упоминался в выступлениях лидеров. Я считаю это крайне важным, поскольку реалии сегодняшних международных отношений не отражаются в работе Совета безопасности должным образом.
Нам нужно рассматривать расширение Совета безопасности таким образом, чтобы оно отражало сегодняшние реалии, а также чтобы развивающиеся страны играли важную роль в этом. Так что да, в Генеральной ассамблее в этом году есть много деталей и ключевых элементов. Другой вопрос, который также обсуждался, – это изменение климата. У нас в планах амбициозный саммит, а также министерская встреча по поводу затрат и компенсаций. Это очень важно, и я думаю, что мы также с нетерпением ждем 28-й конференции ООН по изменению климата, которая пройдет в Дубае, Объединенных Арабских Эмиратах до конца этого года. Таким образом, график (мероприятий генассамблеи) был очень напряженным, уровень участия – очень высоким, а интерактивный диалог – крайне интенсивным
– Когда, по-вашему, это произойдет? Когда, на ваш взгляд, мы перейдем к многополярному миру? Считаете ли вы, что нам сперва надо подождать появления новых институтов, или это может произойти раньше?
– Сложно предсказать, когда именно мы этого достигнем, но что положительно, так это то, что данный процесс уже начался. Я уверен, что на это потребуется время, но я не вижу возможности повернуть процесс вспять. Таким образом, все мы движемся в этом направлении. Время покажет, сколько времени это займет, но я считаю, что это верное направление, в котором мы как развивающиеся страны должны работать
– Спасибо! Могли бы мы теперь перейти к российско-сирийским отношениям, как бы вы могли оценить их на данный момент? Вы знаете о каких-то новых проектах, и что вы можете сказать об уровне взаимодействия между странами?
– Отношения у нас отличные, а уровень сотрудничества очень высок на различных уровнях и в разных сферах. Я могу рассказать вам о своем опыте здесь, в ООН. Мы очень тесно и интенсивно сотрудничали, особенно в части продления мандата согласно резолюции 2672 СБ ООН. Вместе мы приложили очень большие усилия для внесения улучшений и поправок в этот текст, чтобы сделать его более приемлемым для разрешения текущей ситуации. Здесь я хотел бы остановиться на двух моментах. Первый – это вопрос расширения проекта раннего восстановления, который очень важен. Второй – разминирование, что тоже очень важно для создания стабильности для сирийцев, а также для создания благоприятной атмосферы для возврата беженцев. К сожалению, отношение западных стран в Совбезе было очень негативным, и это стало причиной, по которой продление провалилось. Это также стало причиной, по которой Сирия решила предоставить ООН право использовать пограничный переход для обеспечения необходимой гуманитарной помощью сирийцев на северо-западе страны. Это один из примеров того, как мы работаем вместе.
Мы также работаем вместе по вопросу Односторонних принудительных мер (ОПМ), который сейчас широко обсуждается в Совбезе ООН и Генеральной ассамблее. Во время подготовки к саммиту, который состоялся на прошлой неделе, мы работали с группой стран-единомышленников, а также с группой защитников Устава ООН, чтобы включить тест о катастрофических последствиях ОПМ для стран, против которых они направлены. Западные страны и тут отнеслись к этому вопросу негативно и заблокировали включение этих формулировок в декларации. Как я сказал, мы восхищаемся и высоко ценим роль, которую играет Российская Федерация в ООН. Мы также прекрасно понимаем и видим ту кампанию, которая была развязана в отношении России в ООН.
– У вас была встреча с заместителем министра иностранных дел Сергеем Вершининым. Как она прошла? Вы не могли бы поделиться основными моментами встречи?
– Встреча был превосходной. Обычно, когда Вершинин в Нью Йорке, мы встречаемся для обмена взглядами, сверяем часы, а также делимся своими идеями по работе. Так что это часть регулярных консультаций, и мы планируем продолжать этот опыт. Мы активизируем его, так как это очень важно. Мы обсуждали гуманитарные вопросы, мы говорили также о политических усилиях, говорили о встрече в астанинском формате, роли специального посланника ООН. Иными словами, мы обсудили все вопросы, которые представляют интерес для нас обоих.
– Вы также упомянули, что вы предоставили ООН право проезда через Баб Аль-Хава. Что вы можете сказать об отношении ООН, так как с того момента, когда Сирия выдала разрешение, все выглядело так будто они не хотели пользоваться этим переходом, по крайней мере у них ушло много времени на это.
– Я думаю, дело было не в нежелании ООН, а в том факте, что террористические группы, которые контролируют Идлиб и северо-запад Сирии, отказали в доступе к переходу, и поэтому у ООН ушло много времени, чтобы провести консультации и проработать этот вопрос с другими странами, чтобы убедиться в том, что этот пункт пропуска через границу будет работать. У меня нет деталей о том, почему так произошло, вам лучше спросить об этом представителей ООН. Но да, я согласен, что им потребовалось много времени, почти два месяца, чтобы начать использовать этот пункт пропуска. Что важно для нас, так это то, что все те, кто пытался возложить на Сирию вину за отсутствие кооперации по данному вопросу или за нежелание помогать, теперь увидели, что Сирия готова помогать и выдала разрешение, так что мяч теперь на их стороне, а не на нашей.
– А теперь я хотела бы поговорить о санкциях. Россия, конечно же, очень поддерживает снятие санкций с Сирии. Китай также призывает к этому. Как идет процесс по этому вопросу?
– Односторонние санкции причиняют большие страдания и усугубляют гуманитарную ситуацию в Сирии. Я бы сказал, что санкции затронули каждый сектор в Сирии и затрагивают каждого гражданина, причем не только внутри страны, но и за ее пределами. В какой-нибудь третьей стране, например, если вы сириец, то вам сложно открыть банковские счета. Это одно из последствий санкций. Как я уже сказал, мы работали плотно с единомышленниками, с большим числом стран, которые также страдают от этих мер. У меня нет списка этих стран, но вы знаете, самый известный пример – Куба, которая, как известно, десятилетиями находится под гнетом американского эмбарго. Я считаю, что это незаконно. Это бесчеловечно и аморально. Мы все обязаны призвать к немедленной и безоговорочной отмене санкций. Все, что они утверждают относительно отсутствия влияния санкций на положение в гуманитарной сфере, является ложным и необоснованным. Во время обсуждения на встречах, особенно, когда у нас есть возможность вести интерактивный диалог, я задаю своим западным партнерам конкретные вопросы: почему детская больница в Дамаске находится в санкционном списке? Они говорят: «Я не знаю». Я говорю им, объясните нам, почему электростанции не могут получить какую-то запасную деталь, объясните? Это ведь гуманитарные объекты, которые обслуживают гражданское население. Когда вы вводите санкции против таких объектов, вы на самом деле вводите санкции против сирийского народа, против гуманности. Так что да, санкции имеют катастрофический эффект. Мы продолжим делать больше на этом направлении. Конечно же, Китай, Россия и другие страны являются ключевыми игроками в данном вопросе, мы продолжим работу с ними.
– Спасибо за ваш ответ. А теперь хотела бы поговорить о недавнем историческом визите сирийского лидера Башара Асада в Китай. Как вы думаете, сможет ли Китай стать большим игроком на Ближнем Востоке?
– Я думаю, что Китаю не нужно это доказывать. Конечно же, это был очень важный визит. Вы и сами упомянули, что он был историческим. Мы работаем над укреплением наших стратегических отношений. И это найдет отражение в ближайшие месяцы. Я думаю, многие заметили, что частично внимание было сфокусировано не только на происходящем в Нью-Йорке, но и на том, что происходило в Китае во время визита президента. Я здесь со многими официалами встречался, они все спрашивали меня об этом визите. И это только доказывает, что фокус был не только на Нью-Йорке, но и на Китае. И в свою очередь это доказывает, насколько важен этот визит. На мой взгляд, Китай инвестирует в развитие стран, которые страдают от неправильной политики и контроля со стороны западных институтов.
Мы провели важную встречу по вопросу Китайской глобальной инициативы в области развития (GDI), и мы узнали, что президент Китая Си Цзиньпин выделяет 10 миллиардов на инвестиции в развивающиеся страны. Это очень важно. Это важный шаг на пути к улучшению отношений между этими странами и Китаем, а также – помощь в достижении целей устойчивого развития.
– То есть вы ожидаете, что Китай будет играть большую роль в реконструкции Сирии в будущем?
– Мы на это рассчитываем.
– Как развиваются ваши отношения с Саудовской Аравией в плане дипломатического урегулирования?
– Я думаю, что мы уже на пути. Мы очень рассчитываем на развитие этих братских отношений. И конечно, здесь стоит отметить возвращение Сирии в ЛАГ, участие в саммите в Джедде. Еще один аспект – это работа контактной группы ЛАГ.
– Вы упомянули ЛАГ. Какие конкретные изменения произошли с момента возвращения Сирии в организацию?
– Вы знаете, ЛАГ – это региональная организация, не отдельная страна, не правительство. Это отражение позиций всех стран-членов и правительств. Что важно для нас – это укрепить солидарность между арабскими странами. Для нас важно развивать братские отношения между арабскими странами. Сирия может предложить много того, что могло бы дополнить уже имеющееся в других странах. И нам нужно развивать этот аспект. Мир уже не такой, как прежде. Быть изолированным уже не представляется возможным. Нужно оставаться в контакте с другими. Но чтобы оставаться в контакте, нужно начать со своего региона, со своего континента. Это очень важно. И мы смотрим на эту организацию с такого угла. Это очень важно.
– А теперь о Турции. Есть ли какие-то условия для вывода турецких войск? И как идет процесс выстраивания отношений с Турцией?
– Нет, вопрос не в том, какие условия. Вопрос в том, почему турецкие войска находятся на нашей территории. Есть ряд резолюций Совбеза ООН в отношении Сирии, все они призывают уважать суверенитет, территориальную целостность, единство Сирии. Это во-первых. Во-вторых, существует астанинский формат, Турция – часть этого формата. И все заявления, как вы знаете, которые принимаются на встречах астанинского формата, также призывают уважать суверенитет, независимость, территориальную целостность, единство Сирии. И поэтому Турция должна вывести свои войска. Мы, конечно же, готовы обсуждать с ними любые другие аспекты, но они не должны настаивать на том, чтобы (войска – ред.) оставались. Это нелегальная оккупация, и это заблокирует любые попытки к установлению любого рода контактов и отношений с Турцией.
– Спасибо. Если позволите, последний вопрос. С учетом вашей новой должности, как вы планируете применить свой опыт работы в Нью-Йорке и ООН у себя на родине?
– На самом деле, это очень важный вопрос. Разумеется, накапливать дипломатический опыт не только в стенах ООН, но и на других должностях, которые я занимал, крайне важно. У нас, как мне кажется, есть два уровня работы: внутренний и внешний, под которым я подразумеваю наши отношения с другими странами. Я полон энтузиазма усердно работать над достижением результатов в обеих сферах. Я настроен очень оптимистично. Я также надеюсь, что мне удастся добиться чего-то важного в этом отношении.
– Большое спасибо, господин заместитель министра, и позвольте пожелать вам удачи в Сирии. Надеемся вскоре увидеть вас вновь.
