Дефицит врачей в системе здравоохранения власти хотят решать через распределение, причем не предусматривающее социальной поддержки. Что необходимо для того, чтобы развивать систему здравоохранения, «Свободной Прессе» рассказал заместитель председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья Алексей Куринный.
«СП»: В Госдуме рассматривается законопроект об обязательной трехлетней отработке для всех студентов-медиков, в том числе — и платникам. Инициативу уже прозвали «крепостным правом для врачей», ожидается ли отток кадров, которых и так не хватает?
— Кадровые проблемы — ключевые для нашего здравоохранения. Причины понятны: низкая оплата труда в медицине и высокие нагрузки. Цифры озвучиваются разные. Министр здравоохранения Михаил Мурашко озвучивал нехватку в 24 тысячи человек по врачам и порядка 60 тысяч по среднему персоналу. Счетная палата дала цифры, которые в разы превышают данные Мурашко.
Прямые ссылки передачи в RuTube, VK, YouTube. Смотрите все передачи СП-ВИДЕО
Но нас не устраивает, что нет никакого набора социальных гарантий, который был у того же советского выпускника, который приезжал и в течение трех месяцев получал жилье, подъемные и неплохую зарплату.
«СП»: А можно обеспечить эти гарантии сегодня?
— Сейчас законопроект ничего не гарантирует, только обязательная отработка и огромные штрафы. Сумма этих выплат — от 4,5 до 12 миллионов. Неудивительно, что при обсуждении законопроекта на сайте регулятора большинство отзывов были отрицательные. Их оставляли студенты-медики.
Сейчас мы вносим поправки, которые гарантируют тот самый соцпакет в виде двойной заработной платы относительно средней по региону, обязательного предоставления жилья. Если работодатель или заказчик не обеспечат эти условия, то целевой договор может быть разорван без каких-либо последствий для выпускника. Иначе это действительно вариант рабства.
Я, кстати, задавал этот вопрос: почему только врачи? Внятного ответа не получил. Вроде есть предложение по инженерам, учителям. Если такой же механизм включить по учителям, получим пустые педвузы в первый же год. Я уж не говорю про инженерные специальности, где из целевых мест занимается 10−15%.
«СП»: Как нужно увеличить бюджетное обеспечение здравоохранения, чтобы реализовать социальные гарантии?
— Мировой опыт: для современной системы здравоохранения надо тратить 6−7% ВВП, у нас 3,5−4%. Вот и экономят на зарплате врачей, среднем медперсонале и лекарственном обеспечении. Но пока на ближайшую трехлетку реального увеличения финансирования нет.
Более того, была у медицинских работников надежда, что будет внедрена новая система оплаты труда, вырастет фонд оплаты труда, выровняется зарплата между регионами. Сегодня у нас катастрофическая разница между регионами, порой в 3−4 раза. Но программа перенесена и не предполагает увеличения фонда оплаты труда.
«СП»: Резонансное предложение о необходимости безработным платить за гарантированную Конституцией медпомощь выдвинула глава Совета Федерации Валентина Матвиенко. Это тест общественной реакции?
— Нет, все безработные — «тунеядцы». Это и матери, которые воспитывают детей, это те, кто не может работать по состоянию здоровья, не имея группы инвалидности. Это масса разных причин. Самое главное — это демонтирует вообще суть социального государства.
Если следовать этому принципу, то безработный — бесполезный человек для общества, а здравоохранением пользуется. А дети вдруг у него в школу ходят? Школа-то у них тоже бесплатная. Давайте тогда брать взносы за школу.
А еще он ездит по дорогам, которые ремонтируются за бюджетный счет. Давайте за дороги с него брать. Но и так доля платной медпомощи растет из года в год. В больших городах это более заметно.
В Москве, например, уже 25% жителей заявляют, что они вообще не ходят в государственные медучреждения. А что делать остальным, у кого нет возможности платить деньги?
Получается, оставить государственную систему только для бедных, которым некуда пойти, которых будут лечить вчерашние студенты три года, пока они там осваивают какие-то навыки. Но это не тот подход, если мы хотим реального изменения ситуации с заболеваемостью, инвалидностью, смертностью.
«СП»: К тому же оптимизация медицины продолжается. Как это остановить?
— Систему оптимизации запустили сверху строгим нормированием и страховыми принципами.
Скажем, на 10 000 человек норматив — одна бригада скорой помощи. И неважно, что в твоем районе, где живет 20 000 человек, территория 100 на 200 километров, и никак две бригады не справятся — но деньги ты получишь ровно на эти две бригады, по нормативу.
Мы лишились советского объема медицинской помощи, особенно в отдаленных, в сельских районах. Тогда мы содержали инфраструктуру, зная, что количество людей её не окупит. Но следом за медицинским учреждением или образовательным в принципе уходит жизнь.
Да и жизнь бесценна. Частично проблему диагностики решает дистанционная медицина, но при инфаркте дистанционно не поможешь, да и санитарная авиация может не успеть.
«СП»: Насколько новые технологии упрощают и улучшают диагностику, работу врача?
— Перспективы огромные. Например, уже есть несколько случаев, когда, находясь в Америке, хирург делал операцию пациенту, находящемуся в Европе при помощи роботизированных методик. Естественно, рядом стояла бригада, которая была готова, если что, оказать помощь. Применение искусственного интеллекта помогает оптимизировать закупки и назначения лекарственных препаратов, предотвратить ошибки, например, указать на несовместимые лекарства. Но врача это не заменит.
«СП»: А почему продолжают собирать на лечение смс-ками? Скажем, есть госфонд «Круг добра», помогает детям с редкими заболеваниями. Почему нельзя помогать всем?
— Эксперты говорят, что после создания «Круга добра» приблизительно наполовину сократилось количество сборов.
РФ вообще неплохо выглядит именно в плане лечения редких патологий. Что касается феномена сбора средств, до половины случаев сбора объективно не обоснованы.
Бывает, действительно экспертный совет оценивает, что заболевание не может быть сегодня излечено в рамках РФ. Таких, правда, немного. И тот же фонд «Круг добра» в таких случаях может направлять детей на лечение за границу. Но бывают ситуации, когда так просто выгоднее клиникам: была история со сбором на окклюдеры для лечения врожденных дефектов сердца, а оказалось, что государство их бюджетно обеспечивает — и сборы прекратились.
Бывает, что родители не хотят по своим причинам лечить детей в России, хотя это возможно, но это их право. Да, к сожалению, есть и неизлечимые заболевания, поэтому мы не можем ограничить человека в сборе денег на последнюю, с его точки зрения, надежду для ребенка. Хотя нет эффективных способов лечения, они не подтверждены.
И здесь, на мой взгляд, в чем ошибка государства? В том, что оно экспертную функцию не выполняет. Надо давать объективную информацию, чтобы видели жертвователи: родители не хотят лечить ребенка в РФ, нет реальных лекарств по заболеванию и государство не может тратить деньги. Это помогло бы делать осознанный выбор. Мы предлагали такой закон, но встретили сопротивление.
«СП»: В последнее время растет число инфекционных заболеваний: ветрянка, корь… После ковида люди перестали доверять вакцинам?
— Действительно, растет прослойка непривитых детей. Противники вакцин были всегда, но их не более 5%. Но, конечно, эпопея с ковидом, экспериментальной вакциной, которая толком не прошла нормальных клинических исследований и внедрялась избыточными усилиями властей по всему миру, вызвала волну недоверия.
Сейчас видим комплексные исследования, МРНК-вакцин, например, опубликованные в Японии. Они говорят, что риск смертности возрастал через 100 дней после инфекции, но тогда об этом не знали. Но то, что включено в национальный календарь — это вакцины, прошедшие большую апробацию. И положительный эффект от этих вакцин гораздо больше, чем редкие отрицательные явления.
«СП»: Действительно ли мир скоро получит вакцину от рака?
— Иммунные методы — самое перспективное направление сегодня в онкологии. Думаю, в течение нескольких десятков лет это будет основным методом лечения опухолевых заболеваний. Они будут превалирующими. Но это требует большего финансирования медицинской науки. Мы быстро перенимаем передовые технологии. Но не так много разрабатываем именно свои, уникальные.
«СП»: Что можно было бы сделать в ближайшее время для улучшения ситуации в здравоохранении?
— Увеличение финансирования, может, даже сразу до 7% ВВП не получится, но триллион рублей вполне возможно. Тогда не понадобятся спорные законопроекты, типа обязательной отработки.
Второе: постепенный отказ от квазистраховой модели, когда страховые компании фактически являются посредниками, просто получающими деньги от государства, передающими их учреждениям здравоохранения и зарабатывающим на этом. Сегодня без страховых компаний работают федеральные учреждения, учреждения на новых территориях и ничего страшного не произошло.
