Президент России Владимир Путин и президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган во время встречи
Встреча Путина и Эрдогана в Сочи стала первой с прошлой осени — тогда президенты дважды общались на полях саммитов в Средней Азии. Но куда важней было то, что сочинская встреча была первыми переговорами с момента переизбрания турецкого президента три месяца назад, потому что после этого было много спекуляций вокруг смены курса Анкары.
И в Турции, и даже у нас было много разговоров о том, что «Эрдоган делает крен на Запад», — под это подверстывали все подряд, включая и такие явно не понравившиеся Москве шаги, как передача Киеву находившихся в Турции азовцев. Так что нынешняя встреча должна была показать настрой двух лидеров и состояние российско-турецких отношений — и именно это, а не возобновление зерновой сделки было ее главной интригой.
Потому что с зерновой сделкой и так все было понятно: ее не будет, потому что Турция не может повлиять на позицию Запада в вопросе выполнения условий России. Что и подтвердила встреча. Зато вместо нее есть договоренность России с Турцией и Катаром об экспорте российского зерна. Выгодная и Москве, и Анкаре — которые настроены не просто решать существующие проблемы в двухсторонних отношениях, но и делать их более независимыми от влияния внешних сил. Формулировка «отношения двух стран не зависят от внешнего влияния» применяется Москвой и Пекином к российско-китайским отношениям, но и в российско-турецких отношениях есть желание и возможность выстраивать подобные внепогодные связи.
Да, Турция входит в НАТО, у нее есть претензии на увеличение влияния в Закавказье (зоне российских интересов), у наших стран есть разногласия по Сирии, не говоря уже о позиции Анкары по Украине. Но и в НАТО, и по украинскому вопросу, и по Сирии Эрдоган ведет свою игру, занимает позицию, отвечающую турецким интересам (разумеется, в его понимании), а не является исполнителем чужой воли и проводником интересов третьих стран. И в этом его принципиальное отличие от лидеров стран коллективного Запада (от Германии до Японии): он абсолютно самостоятельный политик, руководствующийся исключительно национальными интересами собственной державы. И это объединяет его с Путиным куда больше, чем все объективные и субъективные проблемы и разногласия между нашими странами. «С Эрдоганом можно иметь дело», — не раз говорил Путин. И то же самое турецкий президент может сказать о своем российском коллеге, с которым работает уже два десятилетия.
Именно поэтому в Сочи Эрдоган говорил о новых проектах в российско-турецких отношениях, в том числе строительстве еще одной АЭС. Не для того, чтобы понравиться Путину или подкупить его, добившись уступок на каких-то других направлениях, а потому, что знает: у отношений двух стран есть будущее. Причем действительно светлое — как потому, что они выгодны обеим странам, так и потому, что их развитие зависит только от Москвы и Анкары. Существующие между нами проблемы не вечны в их конфигурации — и если уж три войны, в которые так или иначе вовлечены наши страны (в Сирии, Карабахе и на Украине) не смогли подорвать отношения Путина и Эрдогана (преодолевшие даже восьмимесячную паузу после уничтожения нашего военного самолета на турецко-сирийской границе), то это не потому, что они закрывали глаза на противоречия, а потому, что искренне пытались найти пути их решения. И зачастую находили — как в той же Сирии, где, кстати, развитие ситуации в последние дни (с восстанием арабов против курдов) дает новые возможности для сближения позиций России и Турции.
А жесты Эрдогана в сторону Запада нужно воспринимать так, как они того и стоят, — как элемент его постоянной игры на всех фронтах. Принципиальное улучшение отношений с США невозможно, как невозможно и вступление Турции в Евросоюз, — и Эрдоган это прекрасно понимает. Невозможно именно потому, что турецкий президент не собирается уступать в принципиальных для него вопросах (как внутриполитических, так и внешних), не собирается отказываться от турецких интересов (в Сирии, в Закавказье, на Кипре, в отношениях с Грецией и так далее), хотя именно этого требуют от него западные «партнеры». Они бы очень хотели и изменений турецко-российских отношений — но вместо их ухудшения Эрдоган может предложить Западу только их развитие.
